Счастливое число — «семерка»

...В уютном коттедже, куда нас сопроводил охранник, царят гомон и детский смех. В просторном зале уже все готово к чаепитию, так что прихваченный нами в качестве гостинца пирог оказывается как нельзя кстати. Довольные мальчишки пулей уносятся за дополнительными стульями. Ну а девчонки устремляются на кухню: вода в чайнике закипела.

Удивленно поглядываем на связку разноцветных воздушных шариков: праздник, что ли, какой?

— Это у меня позавчера день рождения был, — как-то застенчиво произносит хозяйка дома, — и детишки расстарались, чтобы приятное сделать.

Ляззат Ерсултановне Суюновой исполнилось сорок пять. Правда, выглядит она намного моложе. Спокойная, улыбчивая и, судя по тому, как обожают ее дети, очень добрая.

Родной сын Ляззат — Арман учится в военном училище в Караганде. А в домике под номером семь живут вместе ней сейчас семеро приемных ребятишек: мал мала меньше. Правда, о том, что они не родные, сразу и не скажешь.

— Маме пирог отрежьте, — кричит со своего места неугомонный Стасик.

— Мам, а мне чай с молоком, — протягивает чашку добродушный Ваня, конопатый, будто под ситом загорал.

Сидят по «лавкам». Ожидают кусочка пирога. Прямо как в той сказке про семерых козлят. Правда, за хлебом да молоком детишки в этой семье ходят сами. А Ляззат делает те покупки, что «покрупнее». Дабы дешевле вышло, на машине, выделяемой руководством деревни, вместе с другими приемными мамами раз или два в неделю отправляется на рынок.

А вообще число «семь» здесь и впрямь счастливое. По нормативам, вообще-то, в такой семье должно воспитываться шесть детей. Но тут история особенная.

Первой в семье оказалась Инночка. Она — местная. А вот все остальные ребята родом из Аркалыка. Так получилось, что один из тамошних меценатов, узнав, что в столице построена SOS-деревня, решил внести в благородное дело и свою лепту. На собственные средства возвел на территории детской деревеньки коттедж, но при этом высказал пожелание, чтобы в него заселились и аркалыкские ребятишки.

— Перед тем, как отправиться в Аркалык, я, как и положено, изучила личные дела детей, посоветовалась с нашими психологами, — тихо рассказывает Ляззат, то и дело оглядываясь на дверь, чтобы не заскочил кто из побежавших фотографироваться ребятишек (зачем им это знать?). — Но одно дело — бумаги. А совсем другое — детские глаза. В общем, вначале я выбрала троих. А точнее (улыбается), это они меня выбрали. Стали прощаться с другими мальчишками и девчонками. А моим и ехать вроде хочется, но в глазах слезы стоят. У них тут, как выяснилось, трое друзей. Тоже стоят, едва не плачут. Была не была: решила, пусть будет у меня семеро. Правда, за оставшимися приехала чуть позже, когда на них подготовили необходимые документы...

— О, вы б только видели, какая встреча здесь, в Астане, была, — откликается на разговор зашедший «на огонек» директор SOS-деревни Кайрат Ахмет. — Как они обнимались, целовались. Некоторые наши взрослые даже не выдержали, тоже заплакали. Семья, спасибо нашей маме, получилась дружная. Да и мне они как родные. Женис, наш футболист, у меня лучший друг. А Стасик с Ванькой — те вообще как сыновья.

Семья у Ляззат подлинно интернациональная. Женис — казах. Вера, Ванька и Инночка — русские. У Виссариона, или как его по-домашнему величают, Висы или Вишы, а также Стасика и шустрой Танюшки — корни корейские. Кстати, своим друзьям Стас так и говорит: «У меня отец кореец, а мама — казашка». Это он о Ляззат Ерсултановне, которая для него действительно любимая мамочка.

Излечить надорванные судьбы

Настоящая мать Виссариона, Тани и Стаса (слово «мама», признаюсь, мне в этом случае употреблять не хочется) была два года назад лишена родительских прав. Пьянки, гулянки — не до детей. А вот отец — инвалид первой группы. Есть, правда, еще бабушка. Но ей тоже с ребятней не управиться. Отдали их в аркалыкский приют.

У Веры и Вани — история почти идентичная. С той лишь разницей, что совместный разгульный образ жизни вели оба родителя. Инна, правда, не совсем сирота. Несколько лет назад умерла ее мама. А биологический отец, с которым та состояла в гражданском браке, пока забрать девчонку не спешит. Да и надумает ли вообще? В принципе, говорит Ляззат, он человек не конченый. Хотя ... опять же пьет. И о ребенке вспоминает лишь иногда, как правило, в подпитии.

Однажды, дело было уже глубокой ночью, в седьмом коттедже раздался телефонный звонок.

— Я проснулась, — вспоминает Ляззат, — и ничего понять не могу. Какой-то мужской пьяный голос требует позвать к телефону «горошину». Оказалось, так в семье иногда называли Инночку. Что ж, дала ей трубку. Та, конечно, обрадовалась: папа звонит! А потом... Нужно было видеть эти детские слезы. Ну, зачем так издеваться над ребенком? Она ведь еще совсем малышка. Бывает, сидит тихонько, слушает музыку и вдруг расплачется. Успокаиваю: что с тобой, маленькая? А эту мелодию она, оказывается, вместе с мамой слушала, когда та жива была...

Между прочим, сами дети никогда ничего плохого про своих родителей не говорят, какими бы те ни были. Всегда вспоминают только хорошее.

— А отцу Инны, — продолжает Ляззат, — я тогда же и сказала, чтобы больше он в таком виде нам не звонил. Хочет, пусть приходит трезвым. У нас ведь общение с родственниками только приветствуется. Некоторые навещают. Но, правда, очень-очень редко. Почему? Не знаю. Дети ведь просто умницы. Добрые, заботливые. Тот же Женис — у нас самый ответственный. Виса — от случая к случаю. Правда, когда за дело возьмется, то любая работа у него в руках прямо горит: надо что-то подкрутить, отремонтировать — первый помощник. Или вот Верочка. Она после меня вторая хозяйка. Ей уже тринадцать, старшенькая. И готовить помогает, и за младшими присмотреть, которые, конечно же, пока по-детски беззаботны. Танюшке с Инночкой все бы попрыгать, потанцевать. Да и пусть. Маленькие еще.

Впрочем, второклассница Танюшка маленькой себя не считает. И когда мы спрашиваем: кто умеет, к примеру, гладить, стремглав, бросив все, устремляется к утюгу, на ходу выкрикивая спешно: «Я! Я! Я!»... Так и схватила его первой, принявшись тут же, под прицелом фотообъектива, изображать из себя старательную хозяюшку.

... Все детки почти погодки: второй, третий, пятый и седьмой классы. И у каждого свои мечты. Стас, например, мечтает стать летчиком. Уже сейчас себя вне самолета не мыслит. У Жениса, Висы и Ваньки — пристрастия спортивные. Первые два — уже заядлые футболисты, благо футбольное поле прямо на территории детской деревни. Иван же готовится записаться в секцию бокса или борьбы.

Семиклассница Вера — настоящая рукодельница. Стесняется, но все же приносит, наконец, из своей комнаты поделки: кукол, одетых в нарядные, собственноручно сшитые и связанные наряды.

— Скоро попрошу шарф мне связать, — глядя на Верочку, произносит Ляззат. И та, можно быть уверенным, для мамы постарается.

...Детей на воспитание Ляззат взяла всего около года назад. И конечно же, удивителен тот факт, что все они, уже достаточно взрослые, называют ее мамой.

— Даже не знаю, как это получилось, — говорит Ляззат. — Пошло как-то с самого начала. Едем в поезде из Аркалыка с тремя детками. А Стасик и обращается ко мне постоянно: «Мама, мама...». Потом слышу, как Виша, он же постарше, спрашивает: «Чего ты ее так называешь — она же не мама». «Нет, мама», — упрямо отвечает тот. Затем и остальные в семье начали так обращаться. Честно скажу: конечно, очень приятно. И вообще я себя чувствую с моими детками счастливой. Мне и в деревне нашей по-доброму завидуют.

Испытание собственных чувств

О том, что когда-нибудь станет приемной мамой, Ляззат и не помышляла. По профессии она юрист. Но о собственном прошлом вспоминать почему-то не любит. Замечает лишь в разговоре, что жила в Кызылорде и в последнее время не работала. Здесь оказалась, в общем-то, случайно. Но действительно ли случайно?..

— Однажды позвонила подруга, которая уже работала в столичной SOS-деревне, пригласила в гости. Что ж, собралась. Приехала. Это было в 2002 году, — рассказывает Ляззат. — Знаете, мне здесь сразу очень понравилось. Какая-то добрая атмосфера, спокойная, семейная... Тогда и начала мечтать: хорошо бы оказаться здесь навсегда. Но... Одно из первых условий при приеме на работу в качестве мамы-воспитательницы (так правильно называется работа), заключается в необремененности семьей: ты должна быть полностью отдана детям. А у меня — свой сын.

Не так давно он стал совершеннолетним. Поступил в карагандинское военное училище, а сейчас уже готовится продолжить образование в Москве, собирается стать переводчиком. Кстати, как рассказало нам руководство детской деревни, Арман — парень что надо! Фактически каждую неделю приезжает в свою новую и большую семью на выходной. Детишки от него без ума. Да и сам будущий офицер по маме и по ним скучает.

— Вы даже себе представить не можете, как я обрадовалась, когда мне в позапрошлом году позвонили из Астаны и сказали: «Приезжай, попробуешь себя в роли приемной мамы», — говорит, волнуясь, Ляззат. — Тут же собралась. Хотя, конечно, немного и побаивалась: справлюсь ли?

Вначале — так заведено — , почти полгода была стажером. Ведь одно дело полагать, что, поскольку детей любишь, то с любыми трудностями справишься, а другое — реально взять на себя ответственность за детишек, уже обиженных жизнью, но по-прежнему доверчивых и очень нуждающихся в настоящей материнской любви. Готова ли не спать ночами, когда они заболеют? В состоянии ли, превозмогая усталость, делать с ними уроки, ходить на родительские собрания, выслушивать замечания в случае плохого поведения?.. А самое главное, можешь ли их принять действительно как родных? Тут ведь и в обычных семьях между самыми близкими родственниками порой полный раздрай...

— Ну, у нас в этом отношении порядок, — глядя на снующих туда-сюда детей, с улыбкой произносит Ляззат. — Само собой, бывает, что поругаются, даже подерутся. А у вас с братом или сестрой разве конфликтов не было? Мои мирятся быстро и живут без деления на родных братьев и сестер. Женис и Виссарион, например, сразу нашли общий язык. У них свои собственные, мальчишеские, интересы. На младших поглядывают свысока. А сами — не разлей вода. То же самое можно сказать о Стасике и Ванюше или о Танюшке с Инночкой. Вера, конечно, более взрослая. Она больше со мной. Сейчас вот иногда мечтаем: отучится она, диплом получит, выйдет замуж, а потом будет вместе с мужем к нам со своими детьми приезжать. Вместе готовить станем. На стол накрывать, друг к другу в гости ходить.

...В соответствии с казахстанским законодательством Вероника, когда ей исполнится пятнадцать, то есть уже через два года, может покинуть семью и зажить самостоятельно в так называемом Доме юношества. Но сама она уходить не хочет.

— Я уже выясняла, можно ли ей остаться, — тихо произносит Ляззат. — Сказали, что можно. И это было бы замечательно. Так хочется самой вывести всех своих детишек во взрослую жизнь. Чтобы они и потом ко мне приезжали. Чтобы были добрыми и порядочными людьми.

Обычный день

SOS-детская деревня — не обычный приют или детдом. Тут все как в обычной семье: без какого-то жесткого распорядка. Один любит поваляться, другой спросонья уже бегом на кухню: чем бы подкрепиться? Первой, само собой, просыпается мама: нужно приготовить завтрак, а потом собирать детей в школу. Часть из них учится в 37-й, а часть — в 32-й. Обе — рядышком. Причем, что очень интересно: многие одноклассники и их родители даже не знают, что, к примеру, Ваня или Стас, Таня или Инна — приемные дети.

— Я сразу попросила учителей не говорить об этом никому, — говорит Ляззат. — Кому какая разница?! На родительские собрания хожу исправно. И знаете, в последнее все больше и больше горжусь моими. Когда они только приехали сюда, полгода-год назад, в основном «зарабатывали» тройки. А сейчас Инна, Стасик и Вера уже хорошисты. Остальные тоже к этому приближаются. Знаете, как приятно, когда по окончании четверти твоих детей хвалят!

Сейчас все мальчишки и девчонки учатся в одну смену. Так что у мамы в «свободное» время есть возможность спокойно постирать, сделать небольшую приборку, заняться приготовлением ужина...

— Ну а что у вас, к примеру, планируется на ужин сегодня? — интересуемся мы.

— Вообще-то плов собиралась готовить, — пожимает плечами Ляззат. — А вообще у моих любимыми блюдами считаются манты и бешбармак. А вот кашу они не любят. Но наши врачи говорят: ее детишкам надо кушать обязательно. Так что приходится заставлять.

Ужинают, как стало традицией, вместе. Ну а потом — время по интересам. Сама Ляззат, как признается, любит индийское кино. Мальчишкам, безусловно, по душе боевики. Малыши — за мультики. Так что перманентно приходится выискивать консенсус.

— А вообще, как получается, смотрю и то, и то, и то, — смеется Ляззат. — Всем хочется, чтобы я сидела возле телевизора вместе с ними. А потом еще надо малышам перед сном книжку почитать. Ничего не поделаешь, читаем. Пристанут, хоть ты тресни. Вообще-то у мам здесь есть возможность брать в подмогу, если можно так выразиться, специальных теть. Но я к ним обращаюсь редко. Раз семья, то должны все делать сами. Опять же, можно выходной брать: на сутки — с одиннадцати до одиннадцати. Тоже пользуюсь им не так чтобы часто, разве что родственников навестить.

Особое хобби у детишек — перестановка мебели. То туда кровати выдвинут, то так шкаф поставят. Все хочется, чтобы еще уютней было, еще красивей. А как же: гости придут — хотя бы из соседних коттеджей, можно похвалиться. Вот у нас как красиво и замечательно!

Между прочим, домами здесь действительно дружат. И это опять же, как в обычных семьях: у мамы или папы есть друзья — идут семьей к ним. Вместе и дни рождения, и знаменательные события отмечают. А бывает, что и просто так собираются.

Легкая ноша тяжелая

Первые детки в столичной SOS-деревне появились в июле 2000 года. А сейчас их уже здесь сто два — из Астаны, Караганды, Уральска, Алматы, Усть-Каменогорска, Аркалыка. Ребята разного возраста — от пяти до девятнадцати лет. И, конечно, разных национальностей. Есть казахи, русские, немцы, киргизы, украинцы, корейцы, татары, азербайджанцы, марийцы, башкиры... Двое малышей посещают детский сад. Пятеро ребят уже получают профессию. Из них одна девушка не где-нибудь, а в Академии Министерства внутренних дел в Алматы. Глядишь, и детки Ляззат Ерсултановны со временем поступят в ведущие вузы, а потом и вовсе прославятся. Взять того же Стасика, который готовится стать пилотом. Между прочим, когда мы спросили у мамы, какой случай запомнился ей за последнее время больше всего, она упомянула именно об этом мальчишке.

— С тех пор, как мы все вместе, его день рождения был первым, — объясняет Ляззат. — Готовится получить подарок. И тут выходят все мои детки. Разворачивают плакат. А на нем — Стас. В самолете, за штурвалом. Несколько дней, скрывая все в тайне, что, сами понимаете, в нашей большой семье очень сложно, они рисовали. Чтобы сделать приятное. Чтобы показать свою любовь. А что может быть выше любви? Лично для меня самые прекрасные минуты, это когда все мы собираемся вместе — и мой сын Арман, и Женис, и Виша, и Вера, и Ваня, и Танюша, и Инна, и Стас. Когда у нас все хорошо — никто не болеет, ни у кого нет проблем — это, наверное, и есть счастье.

...За пару дней до выхода материала в свет я позвонил Ляззат, чтобы уточнить кое-какие детали. Как и следовало ожидать, у трубки первыми оказались дети.

— Мам, это тебя спрашивают, — крикнул один из них.

Как здорово, все-таки, что есть это замечательное слово «МАМА» и как замечательно, что есть люди, которые по праву достойны его носить...
Сергей НЕСТЕРЕНКО, «Казахстанская правда»