Что нужно ребенку для счастья?

...Если 14-летний Радик еще помнит то счастливое время, когда жив был папа и мама была рядом, то десятилетнему Адилю и вспоминать нечего. Когда умер папа, к ним домой стали приходить чужие люди со странным поведением и «стеклянными» глазами. Они были наркоманами, с ними вместе кололась и мама. Жизнь мальчишек превратилась в кошмар. Они не ходили в школу, у них не было друзей, они разучились смеяться. Дома всегда было голодно, холодно и страшно. А однажды пришли милиционеры и увели маму. Дети остались совсем одни.

Все изменилось в одночасье, когда приехала из другого города папина сестра, тетя Газиза, и увезла мальчишек к себе домой, став их патронатным воспитателем. Так у них появилась семья. И началась новая, интересная и яркая, сытая и веселая жизнь, о которой они раньше и не подозревали. Это когда о тебе заботятся, ты всем нужен и у всех находится для тебя ласковое слово. К этому тоже пришлось привыкать, как и к тому, что не надо укрываться от милиции, прятать еду. Главным другом для братьев стала их двоюродная сестренка Алия. И еще сотрудники шымкентского центра содействия развитию альтернативных форм воспитания детей-сирот «Шанырак», которые нашли к каждому из братьев подход, открыли новые привязанности и таланты.

Сегодня такие центры на базе НПО работают в пяти регионах Казахстана. Это общественный фонд «Перекресток» в Костанае, женский клуб «Томирис» в Павлодаре, Союз женщин Приуралья «Умит», шымкентский Центр поддержки инициатив и Центр САД в Астане. Под опекой этих неравнодушных людей сегодня 89 приемных семей — патронатные родители, опекуны и усыновители. Центры помогают детям адаптироваться к новым семьям, устраивают для них различные мероприятия, выезжают на природу, приглашают детей и их новых родителей к себе, ходят в гости к ним. Психологи учат новоиспеченных родителей общению с приемными детьми, ведь многие из них пережили в своей короткой жизни такое, что не каждому взрослому довелось! Все вместе они учат малышей быть счастливыми.

Проект ФЕЦА мог бы «сопровождать» гораздо больше семей, готовых заменить сиротам родителей. Но число патронатных воспитателей, оплачиваемых из госбюджета, остается из года в год неизменным. К тому же очень сложна законодательная база по этим вопросам.

Семейная арифметика

Странную тенденцию обнаружила эксперт Детского фонда ООН, доктор психологических наук, проректор московского Столичного гуманитарного института Галина Семья (какая символичная фамилия!). Почему казахстанцы, оформившие опекунство над сиротами, стали писать в массовом порядке заявления об отказе от опеки и переводе в патронатные воспитатели? Ларчик, как оказалось, просто открывался.

Нынче опекун получает пособие по потере кормильца на ребенка. С учетом прибавленных с начала этого года 700 тенге выходит 5 200 тенге. По нашей просьбе Гульфия Аглиуллина, под опекой которой двое подростков, «расписала», куда уходят эти деньги. На одни носочки-трусики-маечки-футболочки из семейного бюджета каждый месяц тратится до тысячи тенге. Столько же «съедают» канцтовары: тетради, ручки и прочие школьные принадлежности. Свитер или пуловер — полторы-две «штуки». Брюки на мальчиков меньше чем за 2 000—2 500 тенге уже не купишь, а если понадобилась спортивная форма, придется добавить к этой сумме еще по 500 тенге. Сапог хватает на сезон, а это 3 000 тенге — пара. А мальчишек двое, и на них все «горит»! Да что там говорить, когда обычная вязаная шапочка меньше тысячи не стоит! А уж если рукава старой куртки доходят до локтя, готовь 6 000 тенге. И это все без главной статьи расходов — питания. Вот такая непростая семейная «арифметика»... Сумма сиротского пособия, считает Гульфия, должна быть как минимум девять-десять тысяч тенге!

Патронатные воспитатели находятся в более выгодных условиях, чем опекуны. Они получают заработную плату, им идет стаж, назначаются пособие и выплаты на содержание ребенка. В общей сумме это составляет гораздо больше 20 тысяч тенге. Как говорят в рекламных роликах, почувствуйте разницу...

Но не только финансовый вопрос послужил толчком к «массовому исходу» опекунов. Когда в 2004 году из бюджета были впервые выделены средства на патронат, освоить которые нужно было очень быстро, в некоторых регионах попросту переоформили опекунов и попечителей в патронатные родители. Например, в Южно-Казахстанской области начиная с 2001 года примерно половина осиротевших детей ежегодно передавалась под опеку родственникам. В 2004 году эта цифра составила всего 37,3 процента. Так с самого начала патронат — весьма популярная в других странах форма обустройства сиротских судеб — начал обрастать у нас всевозможными бюрократическими уловками. Министерство образования и науки наложило запрет на практику «добровольного» перехода опекунов в патронат. Но возник другой вопрос: не является ли это нарушением прав приемных родителей? Законодательством страны им дается право на выбор. Мало кто пока задумывается о том, как все эти отказы скажутся на душевном равновесии ребенка, и так уже столкнувшегося с предательством самых близких людей.

Уравнять в денежном вопросе опекунов и попечителей с патронатными родителями — к этому призывают НПО, работающие в столь непростой сфере. Но пока их доводы остаются неуслышанными...

«Надежда» не сдается

Альтернативные формы устройства детей-сирот, закрепленные казахстанским законодательством, — это усыновление, опека и попечительство, патронат, детские дома семейного типа, дома юношества. Каждый вариант в отдельности мог бы внести свою частичку в обустройство судеб казахстанских гаврошей. Но, увы, практически в каждом есть маленькое «но», которое сводит на нет все положительные моменты.

На усыновление в основном берут новорожденных и детей до трех лет. Осиротевшего ребенка в первую очередь предлагают усыновить близким родственникам. Но вот что не может понять российский аналитик: почему у нас практически никто не занимается работой с кровной семьей ребенка? Забрать его от нерадивых родителей можно, но сколько, вспомните, есть доводящих до слез историй, когда ребятишки из детских домов уходят «искать маму»? Уходили в никуда, прекрасно осознавая своим детским умишком, что придется забыть и о чистой постели, и о сытном обеде. Не просыхающая от пьянок, с судимостью или без, мать остается для сына или дочери матерью, и ничего тут не поделаешь.

Наша справка. Только четверть казахстанских детей, оставшихся без попечения родителей, — круглые сироты. Остальные 75 процентов — так называемые социальные сироты, при живых родителях. Среди более шести тысяч особей женского и мужского пола, лишенных родительских прав, две тысячи находятся в местах лишения свободы, столько же — в розыске, на длительном лечении — более 600.

Кто сегодня работает у нас с горе-родителями? Пожалуй, только детдом и отделения при домах ребенка «Надежда», открытые первой леди страны для новорожденных, оставленных в родильных домах молодыми матерями, оказавшимися в трудной ситуации. Малыш может жить здесь до трех лет, пока мама не сможет забрать его, а пока она приходит, учится ухаживать за ним под присмотром опытных нянь, и кровная связь не рвется. Благая идея. Но вот статистика шымкентского отделения «Надежда»: за период с 2002 по 2005 год через него прошел 41 ребенок-отказник, и только десятерых малышей родители все же забрали. Еще троих усыновили чужие люди. Остальные пошли знакомым путем: детский дом, интернат, дом инвалидов... Некому вести разъяснительную работу с молодыми матерями, некому рассказать им о великом предназначении женщины — быть Матерью.

Казенные стены дом не заменят...

Как показывает жизнь, больше всего усыновителей не кровного родства — это работники домов ребенка, детских домов. Сотрудники костанайского центра «Дорога к дому» рассказали трогательную историю о том, как семилетняя девочка Айгуль обрела маму в стенах школы-интерната, куда попала вместе с братом после гибели в автокатастрофе обоих родителей. Елена Владимировна сначала была просто воспитательницей в ее группе. Ласковая, отзывчивая, с постоянной грустинкой в глазах, малышка сразу понравилась педагогу. Она стала брать девочку к себе домой на выходные. Научила ее стирать, убирать, готовить, делать покупки, ухаживать за животными. Привязалась и полюбила девочку как родную. Осталось дело за малым — оформить ее присутствие в семье. Елена Владимировна оформила договор на патронатное воспитание девочки. Теперь это счастливая семья. И последователей у нее было бы гораздо больше, если бы не всевозможные бюрократические препоны. Вот почему «Перекресток» взял на себя и юридическое сопровождение новых патронатных семей.

Казахстанские НПО накопили за эти годы немалый опыт по обустройству сиротских судеб. В продвижении патроната они, пожалуй, сделали даже больше, чем официальные органы опеки и попечительства, которые столь малочисленны, что трудно ждать от них чего-то большего! Так, НПО «Лига женщин творческой инициативы» подготовила информационные, методические сборники и пособия по семейным формам устройства детей-сирот, разработала программы обучения патронатных воспитателей. На проводимые ими семинары и «круглые столы» постоянно приглашаются представители министерств образования и науки, социальной защиты. Общественники готовы поделиться своими наработками со всеми. Ведь не дело же, что в мирное время в благополучной стране почти 17 тысяч оставшихся без родителей малышей продолжают, мечтая о семье, жить в стенах казенных заведений!
Наталья ТОДОРОВА