№ 231 (16862) от 09.12.2009
Елена ЧЕРНЫШОВА, Северо-Казахстанская область
Уголовное дело в отношении директора и социального педагога Соколовской спецшколы-интерната для детей-сирот рассматривается сейчас в Кызылжарском районном суде Северо-Казахстанской области. Оба обвиняются в мошенничестве, а руководитель - в нарушении еще нескольких статей Уголовного кодекса. Кроме того, в ходе процесса всплывают такие подробности из жизни интерната, что складывается впечатление, будто речь идет о тюрьме для закоренелых преступников.
Макаренко бы содрогнулся
Впрочем, подобные методы воспитания, какие, судя по показаниям потерпевших, применялись в Соколовской школе-интернате, "постояльцам" учреждений пенитенциарной системы даже и не снились. Один из бывших учеников, например, рассказал, что когда в 2005 году он и еще несколько его товарищей решили совершить побег, то им после поимки не только хорошенько "накостыляли", но и заставили бегать вокруг школы в обнаженном виде.
Вероятно, чтобы "урок" запомнился надолго, провинившихся пацанов обряжали в платья. Одного 15-летнего подростка, заглянувшего в женский душ, выставили на всеобщее обозрение на поле летнего лагеря в чем мать родила. Когда он, сгорая от стыда, пытался прикрыться, наставник кричал на него и отводил его руки за спину. Пришлось мальчишке терпеть и боль, и унижение, и укусы комаров, пожаловаться-то сироте было некому.
Естественно, что действия новоявленных "макаренко" никаких добрых плодов принести не могли. Этот бывший воспитанник спецшколы и некоторые другие ее выпускники, вступив во взрослую жизнь, пошли не по большому светлому пути, а по темной дорожке: на процесс, где они выступают потерпевшими, их самих привозят под конвоем в наручниках.
- Старались нас воспитывать и перестарались, - сказал выпускник интерната Максим Статутяк, показывая на наручники. - Гражданский иск поддерживаю, пусть деньги вернут. А наказание: Не знаю, ведь я сам такой же, как они.
Фокус с пособиями
Уголовное дело в отношении директора Соколовской спецшколы-интерната Каната Сарсенбаева и социального педагога Евгения Дмитрачкова было возбуждено после проведенной прокуратурой области проверки, в ходе которой выяснилось: сирот элементарно обворовывают. "К проверяющим обратились несколько воспитанников с заявлением о том, что директор и социальный педагог похитили денежные суммы с их депозитных счетов, куда ежемесячно поступали деньги в виде пособия по утере кормильца. Факты подтвердились", - сообщила пресс-служба прокуратуры Северо-Казахстанской области.
Была проделана гигантская работа, проверено более двухсот счетов. И если сначала в материалах фигурировали пять потерпевших, то затем их число выросло до 19. Согласно обвинительному заключению, общий ущерб, нанесенный сиротам директором и социальным педагогом, составил более 2 млн 100 тысяч тенге. В итоге Канат Сарсенбаев был обвинен в совершении преступлений, предусмотренных статьями "превышение власти или должностных полномочий", "присвоение или растрата вверенного чужого имущества", "злоупотребление правами опекуна или попечителя", "мошенничество", а социальный педагог Евгений Дмитрачков - по статье "мошенничество".
И процент благодарности
Одна из выпускниц интерната показала, что однажды социальный педагог предложил ей перевести поступающие на почту деньги в банк, мол, оттуда их будет легче снять. Она согласилась, в итоге получила на руки 50 тысяч, а оставшиеся 100 тысяч, как ее заверили, положили на ее имя в банк. Однако позже девушка узнала, что на том самом счете практически пусто.
Как отмечалось в ходе суда, в одном из 12 томов этого дела содержатся документы о том, что бывшая воспитанница интерната Анастасия Шалдина в 2003 году якобы сняла 207 тысяч тенге, а в январе 2006-го на ее имя был открыт депозитный счет с первоначальным взносом в 127 тысяч тенге. Удивленная девушка сказала, что о таких суммах даже не слышала и что с помощью Дмитрачкова деньги в районном филиале банка снимала в два приема, но каждый раз это было что-то около 45 тысяч тенге. На тот момент сирота была рада и тому: наконец-то может купить себе сапожки, кофточку да подарки другу.
Присутствовавших на процессе журналистов очень впечатлили показания Максима Статутяка, который благодаря прокурорам узнал, как на его имя были открыты два счета, причем один каким-то чудесным образом самостоятельно закрылся... Он рассказал, что в свое время его "однокашник" Антон Максимкин пожаловался на директора и социального педагога, которые заставляют его ходить по интернату и выяснять, кто хочет снять деньги.
- Я тоже решил снять, - сказал на суде потерпевший. - Спросил у Евгения Михайловича Дмитрачкова, сколько у меня денег, он сказал, что где-то 80 тысяч. Потом он меня и еще нескольких человек позвал, и мы расписались, не читая, в каких-то документах, вроде договор какой-то. Потом поехали с Евгением Михайловичем в банк в Бишкуле. Там народ был, но нас приняли без очереди. Дали бланки. Кассирша спросила, сколько хочешь снять, я спросил, а сколько есть. Она ответила, что 86 тысяч. Я тогда снял 70 тысяч, а Яшка Захаров - примерно 150 тысяч. Пацаны меня до этого предупредили, что надо будет поделиться с директором Сарсенбаевым и Дмитрачковым. Я тогда для Евгения Михайловича сразу 4 тысячи тенге отдал, их в бардачок машины положил, а для Каната Каримовича столько же - уже в интернате. Многие так снимали: Слухи ходили, что один дал руководству за это 10 тысяч, другой - 15 тысяч. Мы даже заявление хотели написать в органы. Разговоры об этом записали на магнитофонную кассету. Но кто-то проболтался, и Евгений Михайлович забрал кассету. Это было в летнем лагере. Мы идем, видим: Дмитрачков слушает кассету с директором. Они нас запинали быстро, руками, ногами, даже кровь была, мы валялись на земле. Многие видели.
Еще воспитатель, но уже не депутат
Желающим присутствовать на рассмотрении этого дела не сразу удастся определить, кто из присутствующих в зале суда является подсудимым. Несмотря на то, что прокуратура ходатайствовала об аресте, для них была выбрана мера пресечения в виде подписки о невыезде. Более того, Канат Сарсенбаев, хоть и был отстранен в ходе следствия от директорской должности (обжаловал это, но безрезультатно), продолжает работать в интернате воспитателем. Примечательно и то, что нынче в кресле руководителя спецшколы-интерната в качестве и.о. сидит родная мать второго подсудимого Дмитрачкова. На пресс-конференции в областной прокуратуре журналисты, следящие за ходом этого процесса, поинтересовались у прокуроров, насколько это законно и не повлияет ли такая "расстановка сил" на показания сирот?
- Идет уголовный процесс, и до вынесения приговора мы не имеем права вмешиваться в то, кто и где должен работать, - сказал начальник управления по надзору за законностью следствия и дознания Болатхан Нурушкенов. - Мать подсудимого, о которой вы говорили, ни в чем не виновата и не должна отвечать за сына. Те свидетели, которые проходят по делу, в Соколовской спецшколе-интернате уже не учатся, и мать подсудимого повлиять на них не может. Сам Сарсенбаев по постановлению спецпрокурора, расследовавшего это уголовное дело, был отстранен от занимаемой должности до приговора суда. Дальнейшим трудоустройством Сарсенбаева занималось управление образования. Очевидно, что после вынесения обвинительного приговора, если таковой, конечно, состоится, он будет уволен и с должности воспитателя, на которой сейчас пребывает. Но, повторяю, существует презумпция невиновности. И пока приговор не состоится и не вступит в законную силу, все это - наши домыслы, предположения. Ведь может состояться и оправдательный приговор:
Тем временем Канат Сарсенбаев, который являлся депутатом районного маслихата и даже, говорят, до последнего времени в составе ревизионных комиссий проверял сельские округа, гордо именоваться народным избранником уже не может. Несколько дней назад его освободили от депутатских полномочий.
http://www.express-k.kz/show_article.php?art_id=35150 |
